Профессор датского технического университета Ханс Йорн Колмос отвечает на вопросы про возможность распространения новых вариаций вируса не только среди норок, но и среди других животных.

Ханс Йорн Колмос, вы — микробиолог, вы — профессор Датского технического университета. Опасность того, что вирус может распространиться и мутировать в организме норки, обсуждается уже давно — в этой связи насколько мы должны удивляться той ситуации, в которой находимся сейчас? Нас же предупреждали.

Удивляться особо нечему. Как эксперт в этой области, я лично нисколько не удивлен. Происходящее сейчас — это, по сути, катастрофа, медленно надвигающееся цунами, за развитием которого все мы могли наблюдать. Мы видели, как оно нарастало в течение многих месяцев. На самом деле мы могли предвидеть нынешний исход еще тогда, когда первые три стаи норок были заражены в начале лета. Так что нет, я совсем не удивлен. Проблема в том, что речь идет об очень больших стаях, состоящих из великого множества особей, сконцентрированных в очень маленьком пространстве и зараженных вирусом, который очень заразен среди этих животных. Весьма взрывоопасная ситуация. В итоге заражаются и люди тоже, то есть мы получаем динамический обмен молекулами вируса между человеком и норкой, норкой и человеком, а равно и другими животными в близлежащих окрестностях.

Можете объяснить, почему все так плохо в данном случае? Почему вирус столь стремительно распространился именно в норковых стаях в Дании?

Честно говоря, мы не знаем наверняка, но можем дать правдоподобное объяснение. Оно заключается в том, что у этих норок, по-видимому, есть некоторые поверхностные структуры в дыхательных путях, необходимые вирусу для того, чтобы к ним прикрепиться: тогда он может проникнуть в клетки тела и вызвать заболевание. Эти поверхностные структуры похожи у норки и у человека до такой степени, что вирус прикрепляется к слизистым оболочкам как норок, так и людей, с одинаковой легкостью, и в этом и кроется большая проблема.

Иными словами, то, что применимо к норкам, неприменимо к животным других видов, то есть эти характеристики не универсальны?

Этот вопрос уже подлежал изучению, и, действительно, не все виды животных могут быть инфицированы. Исследования пока еще слишком малы по масштабам, чтобы мы могли сделать однозначные выводы, но нам доподлинно известно, что в случае с хорьками и норками риск распространения вируса очень велик.

Вы начали со слов о том, что это катастрофа, которую вы сравнили с цунами…

Это настоящая катастрофа, особенно если не вмешиваться в происходящее. Хорошо, что мы вмешались сейчас.

Вы считаете, нам следовало сделать это раньше?

Что ж, это политическое решение, и если бы принимать его пришлось мне, мы бы вмешались на более раннем этапе, но, как эксперт по здравоохранению, я могу лишь сказать: “Я поступил бы следующим образом”.

На основании проведенных исследований и тех знаний, что мы получили за последний год, когда, на ваш взгляд, нам стоило начать действовать?

Я ощутил первые сигналы тревоги, когда мне стало попадаться все больше норковых стай с зараженными животными, помимо трех первых стай, которые были отбракованы.

Когда это происходило?

Это происходило в течение лета, когда мы видели, что дело принимает нежелательный оборот. Тогда мы еще не знали, как именно распространяется инфекция, и надеялись узнать об этом больше, поскольку в таком случае мы бы понимали, как прервать путь заражения. Но и сейчас, в ноябре мы до сих пор не располагаем информацией о том, как инфекция передается от одной норковой стаи другой. У нас есть различные гипотезы, но вопрос пока остается открытым.

Иными словами, вы уловили тревожные сигналы еще летом, когда мы уже могли быть уверенными в том, что вирус распространяется, но не знали, каким образом он это делает?

Да.

Может ли инфекция распространиться и мутировать в стадах свиней?

Этого мы пока не знаем, потому что степень восприимчивости свиней к вирусу еще не изучена. Было проведено лишь несколько лабораторных экспериментов. Ни 14 свиней в Германии, ни 5 свиней в Китае в ходе опытов не заразились. Но из 16 свиней, на которых проводили эксперимент в Канаде, треть оказались инфицированы. Так что однозначного ответа на данный момент нет.

А если это случится – если мы увидим, что в стадах свиней вирус распространяется так же, как в датских стаях норок, – что это будет означать?

Я бы сказал, что здесь важно получить научные данные. Возможно, признание этих  данных вызовет дискомфорт, но куда хуже было бы не получить их вообще и вмешаться в ситуацию тогда, когда станет слишком поздно.

Существует ли риск того, что датские стада свиней окажутся инфицированными?
 Логичным шагом сейчас представляется начать проверять свиней на наличие вируса. Это могут быть свиньи на забое. Кстати, положительные результаты дали бы объяснение тому факту, что симптомы заражения выявляются у работников скотобоен по всему миру.

И что это означает?

Я хочу высказаться в пользу мониторинга свиней. Например, это могут быть свиньи, отправленные на бойню, из тел которых мы могли бы брать образцы.

Производство свинины в Дании огромно. Вы хотите сказать, что обнаружили бы у свиней признаки заражения, если бы завтра приступили к проверкам?

Я не могу утверждать этого наверняка. Необходимо смотреть на получаемую информацию

Когда вы говорите об этом сейчас, вы не считаете, что имело смысл начать эти проверки шесть месяцев назад?

Да, я так считаю. Мы пытались этого добиться. Мы заявляли об этом громко и четко через прессу все последние шесть месяцев.

Перевод: Олег Озеров
Редактирование видео: Карол Савски